Ангарский Сокол - Страница 114

К оглавлению

114

— Поясни се, посол, — нахмурился царь всея Руси.

— Ежели ты дашь нам образец либо рисунок твоей монеты, то мы будем тебе её давать, в числе, которое тебе надобно.

Бояре сзади яростно зашептали, а кто-то и заговорил в голос.

— Цыц! — тут же вскричал на них государь Михаил Фёдорович. — Чего рты раззявили?

Повернувшись к ангарцам, он сказал, буравя их взглядом:

— Частию в слитках, другой же частию в монетах. Образчик будет вам вскоре даден.

— Чего ещё спросите у государя нашего? — громко спросил боярин, голос его гулко разнёсся под сводчатым потолком.

— Вместе с головой ангарского приказа, боярином Василием Михайловичем Беклемишевым составили мы наикратчайший и удобнейший путь с Руси до Ангарского княжества, — начал говорить Павел и, видя, что Михаил лишь кивает его словам, продолжил:

— Прошу тебя, великий царь, утвердить сей путь своею государевой рукою.

— Добро, тому и быть, — из рук царя план принял голова посольского приказа Григорий Васильевич Львов.

Он же спросил ангарских послов, если у них ещё что сказать государю всея Русии.

— Великий царь, а ещё учинилась неприятность на Амуре-реке. На наш городок, по злому ли умыслу, али по незнанию, напали казачки с Якутского и Охотского острогов. Хотели приступом его взять. Так наши солдаты тех казачков побили, а тех, кто средь них жив остался, прогнали обратно, — расписал Кабаржицкий полученную по радиосвязи ангарцами информацию.

— Не ведал я о сём прежде. Воевод тех накажут, коли вина их подтвердится, — отвечал царь мрачным голосом.

Последние же вопросы о признании за Соколом титула великого князя Ангарского и Амурского, Даурских и Солонских земель властителя, тунгусских родов старшего князя, как и о праве ангарских купцов вести торговлю через Архангельск повис в воздухе. Михаил Фёдорович не дал на него своего ответа, обещав лишь подумать. Возвести ангарского отца Кирилла в архиерейский сан царь не позволил, предложив прислать своего епископа. На что уже своего ответа не дал Грауль, поскольку такой вопрос может решить лишь князь ангарский. На сём аудиенция и закончилась, но царь пригласил послов разделить с ним стол. Впрочем, вскоре Михаил удалился в свои покои, мучаясь болями в ногах. К Павлу за столом подсел Беклемишев:

— То, что к столу вас пригласил — то уже означает, что государь наш расположение своё к вам выказал. Сокола назвал князем, а оное тако же хорошо. А в своей ответной грамоте он даст знать, считает ли Михаил Фёдорович князя Сокола своим младшим братом, али нет.

— Ясно, спасибо за науку, Василий Михайлович. Ты когда в Енисейск возвращаешься? — спросил боярина Грауль.

— Не скоро, Павел. Дел много тут, покуда дьяк Парамон Хватов заместо меня в Енисейске будет.

Наконец, когда пирующие бояре вконец перепились, ангарцы смогли уйти с царского банкета, раскланявшись с Беклемишевым в первую очередь. Остальные, казалось, и вовсе не заметили их ухода. Всё тот же подьячий Афанасий, что привёз сегодня послов в Кремль, увозил их и обратно, усадив тех в возок. Ехали по Москве глубокой ночью, возница, жалея послов, не спешил. Но Кабаржицкому от этого было не легче — то и дело он порывался вывалить содержимое желудка себе под ноги. Наконец, когда его совершеннейшим образом припёрло, Павел понял — пора! Он забарабанил в стенку возка, принуждая возницу остановиться. Сказался таки царский стол, где в гостей вливали и впихивали всё подряд, на стол выставляемое! Кабаржицкому помогли выбраться из возка, Грауль же вылез сам. Павел за столом старался себя контролировать, поэтому ему было намного легче. Да ещё в самом тереме, следуя за подьячим к возку, он исторг из себя содержимое желудка под какую-то лестницу. Наконец Кабаржицкий закончил, встав на ноги и отдуваясь. Его здорово шатало, но когда ему предложили снова залезть в возок, он пьяно воскликнул:

— Шеф, в эту душегубку я не полезу! — и замахал на служку руками. — Поди ты прочь со своим тарантасом!

— Видел бы тебя сейчас Соколов, — ощерился Павел и обратился к растерявшимся мужикам. — Ребята, мы пройдёмся пешком. Надо воздухом подышать, оклематься малость. Свободны! Вон наш двор уже.

Возок и пару конных стрельцов ангарцы проводили глазами, стоя у забора соседнего постоялого двора. А у самых ворот уже своего двора, когда послы хотели было в них забарабанить, из ближнего проулка, скрытого кустарником, выкатился кубарем Есений:

— Дядько Павел, не стучи! В тереме немцы, ждут тебя за воротами. А Никиту били нещадно!

— Что?! — с Павла враз слетела хмельная беспечность.

Он то хотел тут же завалиться спать и оставаться там часов эдак десять минимум.

— Что за немцы? — изумлённо пробормотал еле стоявший на ногах Кабаржицкий.

— Немцы как немцы, а какие, то я не ведаю, — возбуждённо проговорил Есений.

— Чёрт возьми, да там вся Европа, почитай, у вас в немцах ходит! Есенька, а сколько их, немцев этих?

— С дюжину будет. Дядько Павел, с заднего входа пойдём, там нету никого, — потянул мальчишка Грауля за рукав.

— Правильно, — Павел потащил за собой Владимира.

В густых кустах он оставил его и яростным шёпотом приказал тому не дёргаться. Пользы от него сейчас никакой, а вот проблем принести сможет.

— Пошли же, Павел Лукич! — канючил Есений.

— А ты оставайся тут! — приказал капитан мальчишке и тут же тот стал пятиться в темноту.

Пробравшись через тайный лаз в заборе, Грауль оказался позади терема, во дворе, где стояли баня и хозяйственные постройки. Причём оказался он на залитой лунным светом площадке, Павлу сразу же стало неуютно. Как на ладони, стоял он посередь двора. Тут же профессиональным чутьём Павел почувствовал, что он не один на дворе. Резким движением капитан бросился прочь от освещённого места, да ещё кувыркнувшись, попутно рукою нашарил во влажной траве полено. На место, где он только что находился, спустя несколько секунд из-под широкой лестницы, где в каморке обитал истопник Фома, выскочили двое крепких мужчин в камзолах европейского покроя, с дубинками в руках. Не теряя времени, мужчины метнулись вслед за пытающимся убежать ангарским послом. Павел швырнул в ближайшего врага поленом, тот дёрнулся, вскрикнул, выпустив из рук дубинку — удар поленом пришёлся по лицу, вскользь. Но бровь его была некисло рассечена, а лицо теперь заливала кровь. Так что этот противник был на какое-то время выключен. Второй уже был рядом, сквозь зубы шипя ругательства. Ногами махать не получится, с некоторым сожалением подумал тогда ангарец. Подпустив атакующего противника на нужную дистанцию, капитан Грауль бросился ему в ноги. Иноземец был тяжёлым и повалить этого здоровяка удалось с большим трудом. Враг яростно пыхтел, пытаясь достать Павла своими кулачищами. К счастью его удары приходились мимо головы ангарца, Павел же удачно влепил ему задником сапога в висок, пытаясь сделать ножницы. Тот сразу же ослабил хватку, чем воспользовался Грауль. На голову потерявшего координацию противника бывший спецназовец моментально обрушил серию ударов, а когда тот потерял сознание, он одним движением сломал ему шею. И тут же он с превеликим трудом успел увернулся от пытавшегося ударить его носком сапога в лицо второго иноземца.

114